18+
Бодрый, жизнерадостный, улыбающийся! И мы в редакции так этому обрадовались, что тут же попросили его дать нашей старейшей газете интервью. Он с радостью согласился.
Не будем испытывать ваше терпение, в роли Деда Мороза – режиссёр Выксунского народного театра Сергей Куликов.
– Скажите, пожалуйста, Дедушка Мороз, что значит в Вашей судьбе этот любимый всеми персонаж? Какими были впечатления о том дне, когда Вы увидели или осознали, что к вам пришёл волшебник? Вернёмся в детство…
– Это был праздник. Меня взяли на новогоднюю ёлку во Дворец. Поразила обстановка радости и веселья. Везде нарядные зайчики бегают… Почему-то в то время все мальчики были зайчиками, а девочки – снежинками. Я тоже был зайчиком. Хотя потом меня наряжали и Петрушкой.
А ещё в моих детских воспоминаниях очень ярко сохранились ледяные горки, с которых мы все катались в парке.
– А как Вы стали Дедом Морозом?
– Старейшиной в роли Деда Мороза был Анатолий Фёдорович Конышев, который всегда с гордостью говорил, что он – дед всю свою жизнь. Он же внимательно наблюдал за моими первыми шагами. И как-то во время встречи с ветеранами Дворца подошёл ко мне и торжественно передал свой посох, как эстафетную палочку. Но даже тогда я ещё не стал настоящим Дедом Морозом. После Анатолия Фёдоровича долгое время «морозил» ребятишек на новогодних ёлках Евгений Воронов. Классический Мороз! И голос, и поступь… А когда он заболел, предложили мне. И вот первая репетиция. Меня оценивают. И вдруг Леонид Кичайкин говорит: «Ну, это не Дед Мороз, это чистый Кречинский!» (смеётся). А Валентина Зазерская: «Вы подождите, дайте время, увидите, какой это будет классный Дед!»
– Ну, так оно и вышло! Дети Вам доверяют и любят. А какие-нибудь курьёзные случаи были?
– Дети смотрят на Деда Мороза как на чудо. Был такой случай, но это, скорее, в назидание нам, взрослым. После одного утренника подходит девочка и спрашивает: «Дедушка Мороз, ты ведь выполняешь желания?» «Конечно!» «Сделай так, чтобы мои папа и мама опять были вместе». И так серьёзно, с верой, что именно так будет. Меня это потрясло.
Ну, а в качестве курьёза… Иду как-то после ёлки по площади Металлургов, останавливает мужчина с сыном и говорит: «Вот сын от меня подарка требует. Давай, Дед, доставай, что там у тебя в мешке-то?» А у меня мешок уже пустой. Быстро соображаю, что же делать. Хорошо, в кармане был шоколадный батончик, и я вручил его пацану, а если б не было? Вера бы поколебалась! Я потом придумал для себя, как отвечать на такие неожиданные просьбы: «Вы завтра утром проснётесь и скорее бегите смотреть, что там под ёлочкой!»
– Для Вас театр начался с приглашения Сергея Холодова в его коллектив. А потом Нина Холодова позвала Вас в музыкальную школу на эстрадно-театральное отделение. Вам не кажется, что в этом есть знак судьбы?
– Да, это везение. У них превосходный тандем. Сергей Васильевич очень чуткий режиссёр, а Нина Васильевна вела актёрское мастерство, сценическую речь. Я открыл для себя новый мир.
– Ваша первая роль?
– Нардын Нащокин, стольный боярин, у которого украли дочь. Вот с неё всё и завертелось. Потом был «Роман Романа», и я тоже играл отца, у которого украли дочь! Такой колоритный мужик с фиолетовыми усами бегал с ружьём за обидчиком. Мои усы так впечатлили Николая Андреевича Пивикова, что он предложил сыграть в спектакле по пьесе Чехова «Медведь». Вот так и был занят у двух режиссёров: и у Пивикова, и у Холодова.
– А как же Сухово-Кобылин? Откуда к нему интерес?
– Да у меня жена в библиотеке работала, и все идеи исходили от неё! Посмотрев однажды какой-то наш спектакль, она посоветовала поставить классику. И не что иное, как «Свадьбу Кречинского!», тем более, что отдельные главы написаны в Выксе. Я загорелся, стал искать текст. Но не смог найти в нашем городе. То ли не было книги у нас в библиотеке, то ли я плохо искал, но мысль о пьесе не оставляла. И я нашёл её в… Кулебаках! А дело было так. В Кулебаках в 2003 году снимали фильм «Над бездной». Я тоже принимал в нём участие, а в перерывах между съёмками заходил в библиотеку. Вот там-то и нашёл книгу. А до этого в Москве случайно попал на спектакль «Игра» в Театр сатиры, на бенефис Спартака Мишулина. Он играл блестяще Расплюева, и я подумал: «О, как интересно!» Потом по каналу «Культура» посмотрел спектакль в постановке Виталия Соломина. Музыка запомнилась. И тоже как-то случайно, во время своей командировки, нашёл видеокассету с музыкальным фильмом «Свадьба Кречинского» на музыку Александра Колкера.
Я собрал артистов, начали работать над текстом. Читаю его, а ребята зевают. Неинтересно им. Стал думать, как же заинтересовать? Сам-то я смотрел во многих вариантах. И в прозе, и с музыкой. Более того, пьеса была записана у меня на диктофоне… Вот так всю осень ходил, слушал, размышлял над сценарием. Но сразу почувствовал, что спектакль должен быть музыкальным. Потом списались с Колкером. Он согласился сотрудничать. Созвонились, я приехал, и он мне выдал музыкальную составляющую. Виталий Соломин тоже использовал эту музыку. А в питерском Театре сатиры им. Акимова ставили классический вариант… И потом начались пробы. Показывали сценки из спектакля в музее Баташёвых-Шепелевых, сначала было три актёра, одну сцену поставили, другую, росло и число актёров.
В 2005-м я смотрел спектакль в Театре сатиры в Питере. Меня потрясла игра Эрнста Романова в роли Муромского. Как он раскрыл характер этого персонажа, сколько в нём было силы, твёрдости, хозяйской сметки! Но когда дело доходило до дочери, то куда девалась вся его твёрдость! Я тогда даже преподнёс ему в антракте розу и визитку с надписью: «Привет из Ардатовского уезда. Мы тоже ставим «Кречинского». Мы беседовали с ним после спектакля. Интеллигентный, глубокий человек, много подсказал сценических ходов.
– Вы по праву считаете этот спектакль главным в Вашей режиссёрской работе.
– Да, конечно…
– Что Вам по сердцу: похвала или критика?
– Я как-то слушал актёра Папанова, который тоже пробовал себя в роли режиссёра. Он сказал: «Не ищите недостатки. Вы сначала похвалите за работу, а тогда можете и о недочётах сказать». А когда у нас идёт наоборот, то мне даже неудобно возражать. Попробуйте вот эту глыбу спектакля поднять, когда даже прогон или репетиция – проблема! И нельзя забывать, что мы – народный театр, и актёры-то у нас хорошие, талантливые! Или говорят: иди, смотри на них со стороны… Но мне и самому надо играть! Я почему рад, что режиссёр? Да потому, что я «под себя» могу выбрать пьесу. Ведь актёры бывают порой несчастны потому, что они видят себя в одной роли, а режиссёр – в другой. Играть тяжело, но зато ты делаешь это так, как чувствуешь именно ты, как сам видишь роль. Свобода творчества– великое счастье!
– Что такое счастье?
– Счастье, когда веришь. Я верующий человек, и верю в Бога. Если жить без этого, значит, жить без перспективы. Я верю, что душа вечна. Перспектива всегда светлая. У каждого есть выбор. И если ты его сделал, то будь готов к последствиям – хоть хорошим, хоть плохим. Жизнь летит быстро. С возрастом приходит осознание того, для чего ты пришёл в этот мир. И хочется успеть сделать многое. В театре у меня не работа, а труд. Вот, кстати, Сухово-Кобылин сказал, что самое большое счастье – это труд, который ты любишь.
– Кто на первом месте у Вас: режиссёр или актёр?
– Я прежде всего актёр. А режиссёр помогает актёру.
– Ваш внутренний девиз?
– Вновь скажу словами Кречинского: «Всё будет в своё время. Всему своё время».
– Что в планах?
– В 2017 году грядёт 200-летие со дня рождения Сухово-Кобылина. Надеюсь, что поставим спектакль по пьесе «Смерть Тарелкина». Я тоже хочу в нём сыграть. Акцент сделаем не на смерти Тарелкина. У нас будет своя редакция, всё завяжется на Расплюеве. Он станет главным героем. И название будет другое. Работа предстоит большая, но по-настоящему интересная!
Елена Липатова. Фото Ольги Поповой
© Информационное агентство Инфорос, 2021 – 2025